Октябрьская революция. Заседание советов

Ленин постоянно говорил и писал о буржуяхкро вопийцах и классовой войне. Левый эсер Исаак Штейнберг в беседе с Лениным о дальнейших намерениях большевиков воскликнул: «Тогда зачем мы возимся с наркоматом юстиции? Давайте честно назовем его комиссариатом общественного уничтожения и будем этим заниматься». На что Ленин ответил: «Хорошо сказано... именно так и должно быть... но мы не можем сказать это». Невозможно доказать, что Ленин ставил партийной целью полное уничтожение среднего класса («буржуазии»), но он действительно не проявлял жалости к богатым людям, аристократии и прочим привилегированным сословиям. В нем никогда не утихало чувство негодования по отношению к старой правящей элите, впервые остро пережитое еще в 1887 году, после казни брата Александра.

Мысли Ленина постоянно возвращались к произведениям российских политических радикалов девятнадцатого столетия. В разговоре со старым знакомым он сказал: «Верно. Мы уничтожаем, но помните ли вы, что говорил Писарев, помните? „Ломай, бей все, бей и разрушай! Что сломается, то все хлам, не имеющий права на жизнь, что уцелеет, то благо..." Вот и мы, верные писаревским — а они истинно революционные — заветам, ломаем и бьем все...»13. Невозможно удостоверить истинность этих слов из независимых источников, но все же эта цитата не лишена правдоподобия. Ленин действительно хотел уничтожить старый режим до основания, чтобы от него не осталось даже следов, и в этой борьбе годилось любое оружие.

Никто пока не догадывался, как далеко мог зайти Ленин в удовлетворении жажды мести, прячущейся под интеллектуальной оболочкой ленинской версии марксизма. Первые три месяца, прошедшие после Октябрьской революции, ничего не решали. В промышленных городах Советы перешли на сторону Совнаркома и заявили о принятии на себя государственной власти. Крестьяне России и Украины следовали предписаниям «Декрета о земле». Нерусские народы, в первую очередь финны, пользовались предоставленными им возможностями национального самоопределения. Германские и австрийские дипломаты обсуждали с представителями большевиков возможные варианты развития событий на Восточном фронте после окончания перемирия. Большевикам даже удалось переманить на свою сторону левых эсеров, уговорив их занять посты в Совнаркоме, что и произошло, начиная с 9 декабря. Пока что все шло как надо. Но как долго могло все это продолжаться? Превратится ли Октябрьская революция в Петрограде во всероссийскую, затем — общеевропейскую, а там и мировую социалистическую революцию, предсказанную Лениным в «Апрельских тезисах» и книге «Государство и революция»?