Первая часть. Организация революционеров

Ленин казался им террористомнародником, скрывающимся под маской марксиста.

Предложенная Лениным структура партии тоже настораживала. Ленин подчеркивал необходимость конспиративности, но щесь виделся намек не только^ш нелегальную, «подпольную» деятельность партии, но и на абсолютную конспирацию. По убеждению марксистов, революция не может произойти без массовых движений и классовой борьбы, а Ленин, казалось, предлагал вернуться к засекреченной группировке заговорщиков, с подавляющей, сверхцентралистской дисциплиной. Весь первый раздел брошюры представлял собой атаку на «свободу критицизма» в партии. Ленин даже не пытался притворяться абсолютным демократом. Дисциплина и единство прежде всего — и для достижения этой цели, как пояснял он позже в своем варианте проекта устава партии, не желающие активно работать под руководством одной из официально признанных партийных организаций должны быть исключены из партии.

На обвинения в потворстве идеям народников Ленин приготовил множество ответов. В условиях российской политической ситуации, уверял он, делать фетиш из выборности и публичных дискуссий равнозначно самоубийству. Дело даже не в том, что ктото может «контрабандно» протащить в партию немарксистские идеи. Дисциплина и централизованность необходимы из чисто практических соображений. Более того, уверял Ленин, он одобряет внутреннюю партийную демократию, принятую среди немецких социалдемократов. Когда Россия, как ожидается, станет более свободной страной, тогда и российские марксисты смогут перенять эти принципы. Невозможно было отрицать, что в других аспектах Ленин оставался противником идей социали стоваграриев. Он едко высмеивал идею построения социалистического общества по модели крестьянской общины, издевался над мыслью о возможности избежать в России развития капиталистической экономики, язвил по поводу морализаторства народников, вроде Николая Михайловского — и восхвалял «научное мышление» Маркса и Энгельса в вопросах, касавшихся общества. Особое внимание Ленин уделял рабочему классу как авангарду революционного движения против монархии. Революционное движение не будет иметь успеха, утверждал он, если промышленные рабочие не выйдут на улицы.