Часть вторая. Путь в революцию

Позже, в 1891 году, Ульянов встретился еще с одной сторонницей терроризма — Марией Голубевой, сосланной в Самару осенью'этого года. Познакомил их Николай Долгов (также симпатизировавший террористам), сообщив Голубевой адрес семьи казненного Александра Ульянова. Долгов, ветеран революционного движения, произвел на Ульянова впечатление своим демократизмом «во всем: и в одежде, и в обращении, и в разговорах — ну, словом, во всем». Голубева безрезультатно пыталась увлечь Володю народническими идеями. Основное расхождение между ними было не в идее захвата власти (тут они как раз сходились), а в убежденности Голубевой в революционном потенциале «народа». К тому времени Ульянов уже отрицал возможность совершения революции без классовой борьбы. Лишь рабочий класс, по его мнению, был способен построить социалистическое общество21.

Володя попрежнему общался со сторонниками и бывшими членами «Народной Воли». Один из них, Аполлон Шухт, даже стал его другом. Шухт поселился в Самаре, отбыв срок в сибирской ссылке. В 1893 году Владимир стал крестным отцом Аси, дочери Шухта22. Строя планы кровавой революции, в которой должны были погибнуть старые российские традиции, сам Ульянов, во всяком случае внешне, эти традиции соблюдал.

Несмотря на тесную дружбу с бывшим народовольцем, Володя искал другие пути к построению социализма в России.

Скляренко работал секретарем у судьи.

Ненависть к царизму — вот что объединяло их. В то время Ульянов прочитал рассказ Чехова «Палата № 6» и был одновременно восхищен талантом автора и потрясен историей психически здорового человека, запертого в сумасшедшем доме: «Когда я дочитал вчера вечером этот рассказ, мне стало прямотаки жутко, я не мог оставаться в своей комнате, я встал и вышел. У меня было такое ощущение, точно и я заперт в палате № 6».

И Ульянов, и Скляренко изучали труды, посвященные проблемам российской экономики. Скляренко особенно интересовало значение мелкого ремесленного производства для роста российской экономики. Молодые люди проводили время в постоянных дискуссиях на экономические темы. Скляренко не желал присмотреться к особенностям развития капитализма в России и тем более отвергал «историческую необходимость» в исчезновении крестьянства как класса. Как и многие революционеры того времени, Скляренко был убежден, что и после свержения монархии в стране сохранится значительный социальный класс мелких землевладельцев.