Первые шаги в сторону революции

Возвращаясь домой после бурных дебатов, стоя на палубе парома, везущего их через озеро, они вдруг поняли, что сдались почти без боя. Ведь в глубине сердца они надеялись, что именно Ульянов, Мартов и Потресов будут руководить деятельностью газеты, а Плеханов и марксисты старшего поколения станут простыми членами редколлегии. Оказалось, что Плеханов, приглашая молодых марксистов, совсем не подразумевал равноправного сотрудничества с ними. Конкуренты в лице новых эмигрантов были ему не нужны10. Все эти мысли Владимир записал на листке из записной книжки, купленной в венском Гранд-Кафе Штейнд-Ла.

Молодые люди чувствовали себя глубоко оскорбленными. С ними обращались не просто как с карьеристами, в них видели «детей», «пешек», «наивных пижонов» и даже «рабов»! Ульянов понял, что человек, перед которым он преклонялся, отверг его «любовь». Владимир решил, что вся эта история — «недостойная вещь»:

«Мою влюбленность в Плеханова тоже как рукой сняло, и мне было обидно и горько до невероятной степени. Никогда, никогда в моей жизни я не относился ни к одному человеку с таким уважением и почтением, veneration; ни перед кем я не держал себя с таким „смирением" и никогда не испытывал такого грубого пинка»".

О своих чувствах Владимир рассказал Аксельроду и Засулич. Аксельрод пожалел молодого человека, а Засулич была так потрясена, что товарищи даже боялись, как бы она не наложила на себя руки. Никогда больше, ни раньше, ни позже, Владимир

Ульянов не раскрывал перед другими своих чувств в такой степени. Даже сохранившиеся любовные письма Владимира Ильича к Инессе Арманд более сдержанны. Глубокая эмоциональная привязанность Владимира к Плеханову чемто напоминала влюбленность мужчины в женщину. Ульянов никак не мог поверить, что один из его кумиров предал его. (Второй кумир Ульянова, Карл Каутский, разочарует Владимира много позже, лишь в 1914 году.) Читая многословные записи Ульянова о ссоре с Плехановым, можно заметить то, о чем Владимир не упоминает прямо: он думал, что в случившемся есть и его вина. Ему все еще не хватало уверенности в себе.