Часть первая. Путь в революцию |
Уже в те дни Ульянов был убежден, что нельзя построить социализм в России на базе крестьянства. Преображенский был для Ульянова безнадежным романтиком, хотя и хорошим другом7.
Володя согласился заняться сельским хозяйством, лишь уступив настойчивым требованиям матери. Ему скорее хотелось бы заняться преподаванием. Он даже напечатал в «Самарской газете» объявление о поиске учеников8. Но и работа учителя не занимала много места в его жизни. Тем более не интересовало его сельское хозяйство. Владимир практически ничего не знал о том, как надо пахать, сеять, бороться с сорняками и собирать урожай, — да и не пытался научиться этому. Понастоящему его интересовала лишь революционная деятельность.
От затеи с хуторским хозяйством пришлось отказаться. Тем более, что крестьяне пользовались неопытностью бывших горожан. Имущество Ульяновых стало пропадать. Вначале исчезла лошадь, затем — корова. Когда пропала вторая корова, мать сдалась. Алакаевские земли сдали в аренду, оставив за собой лишь дом9. В конце концов мать продала Алакаевку одному из местных зажиточных крестьян, некоему Данилину. Возможно, это спасло Ульяновым жизнь: во время революции 1905—1906 годов алакаевские крестьяне подняли бунт и убили Данилина. Кресть янинабогатея, «кулака», деревня ненавидела так же сильно, как до него — помещиков10. Останься Владимир хозяйствовать на хуторе, он мог бы разделить судьбу Данилина.
В советские времена бытовало широко распространенное убеждение в том, что идеи Ленина основаны на его опыте непосредственного и тесного контакта с крестьянами Самарской губернии. В действительности же ничего подобного не было. Володя не был знаком ни с одной из алакаевских крестьянских семей и абсолютно не переживал по этому поводу. Алакаевка была для него просто дачей, где он провел пять летних сезонов подряд — учился, читал, гулял, охотился, но не собирался оставаться навсегда и стремился как можно скорее, как только будет получено разрешение от департамента полиции, покинуть «тихую гавань» алакаевского захолустья". Матери Володя больше не слушался. В ответ на выходки сына она лишь тихо вздыхала: «Ах, Володя, Володя! Разве можно так себя вести?»12. Приказы больше не действовали. Теперь мать могла воздействовать на сына только убеждением, а иногда и хитростью.
Автор: Алексей | 18-05-2015, 15:40 |
Автор: Аноним | 18-02-2015, 15:42 |